Третьеклассник Даниил из Нарвы раньше с радостью ходил в школу. Сегодня он сидит на уроке, опустив голову: учитель объясняет тему на эстонском, и он просто не понимает. Даниил не один. В десятках классов по всей Эстонии дети замолкают — не потому что не хотят учиться, а потому что не могут.

Так выглядит первый год эстоноязычной реформы, которую Министерство образования продолжает называть «успешной».

Что произошло? Осенью 2024 года все 1-е и 4-е классы в русскоязычных школах Эстонии начали обучение полностью на эстонском языке. Решение приняли быстро, масштабно и без пробных этапов.

Сразу возникли проблемы. Учителя не были готовы преподавать сложные предметы на неродном языке. Методик не хватало. Учебников — тоже. Детей не адаптировали. А теперь — чиновники удивляются, что ученики теряют мотивацию, пишет «Актуальная камера»

«Мы в первом году не смогли уделить внимания методике и мотивации. Это сейчас две очень большие проблемы для нас», — признала вице-канцлер Министерства образования Кайри Калдоя.

Со слов самих педагогов в Нарве «70% времени я просто перевожу, чтобы дети поняли, о чём идёт речь. На объяснение сути материала — не остаётся ни минут. Это не обучение, это выживание». - делиться с редакцией знакомый учитель младших классов в Нарве. «Порой я полностью разрешаю детям использовать нейросеть, так как преподавать порой становиться не возможно, по тем методичкам которые присылают нам из министерства. ИИ это выход.» Признается она дальше 

Родители — в замешательстве. Школа, где ребёнок ещё год назад показывал хорошие результаты, теперь стала источником тревоги и стресса.

«Сын сказал: “Я ничего не понимаю. Я не хочу туда идти.” Мы дома учим математику на русском, потому что в школе он только путается.»

Оценки успеваемости после реформы? Их нет. Широкого мониторинга — тоже. Какой процент учителей реально владеет эстонским на уровне преподавания? Неизвестно.

Кристина Бернхардт, лектор Таллиннского университета:

«Мы не понимаем, что происходит с детьми. Насколько они продвинулись в языке, какие конструкции используют, каков их словарный запас. Без этих данных — реформа идет вслепую».

По информации Союза учителей, 43% педагогов не уверены, что справляются с преподаванием на эстонском языке после ускоренных языковых курсов.

Кто за это в ответе? Тынис Лукас, бывший министр образования:

«Говорят, денег нет на методические материалы и разделение классов. На самом деле — есть. Просто не туда идут приоритеты.»

Министерство обещает создать «отдельный отдел», который будет заниматься реформой. Но это обещание спустя год после старта реформы. Почему он не был создан до начала?

В Латвии аналогичный переход занял семь лет. Он шёл поэтапно, с пробными школами, пилотами, обратной связью. В Эстонии — решение приняли и внедрили сразу. Без тестирования. Без адаптаций. Без страховки.

Результат: падение мотивации, перегруженные учителя и молчащие дети.

Что теперь? Реформа идёт дальше. Власти называют её «успешной» и «необратимой», будто главное — начать, а не понять, что получилось. Всё это больше похоже не на заботу о детях, а на спешную попытку переписать страну подальше от России, не считаясь с последствиями. Школа — инструмент, дети — расходный материал. Пока в министерстве рисуют отчёты, в классах нарастает тишина: никто не говорит, потому что никто не понимает. И чем дальше, тем меньше это кого-то волнует.

Ну а самое главное наши дети выучат язык, на котором им объяснили: ты здесь чужой.