В тот день небо над Нарвой не просто принадлежало самолётам — оно билось, кричало и рисовало сердце.

И всё это — в руках 73-летнего аса, который летает так, будто смерть с ним не договаривалась.

12 июля. Аэродром Ольгина. Трава примята сотнями ног, небо — пронзительное, синее, как будто вымытое ветром.

Здесь проходит новый праздник для Эстонии под названием семейный день и AVIANARVA — праздник, где пилоты и парашютисты меняют гравитацию на аплодисменты, а зрители забывают, что у них есть телефоны.

На поле — дети, семьи, запах кукурузы и дизеля. А наверху — рев моторов. И в этом гуле — не шум техники, а ритм свободы.

И вот он — Кайрис. SU-31 взвыл, как зверь, сорвавшийся с цепи. Сначала — будто по учебнику. Петля. Всё ровно. Но потом — резкий срыв, и машина уходит в штопор.

Падает. Крутится. Вертится вокруг всех осей. Люди замирают. Кто-то вскрикивает. А Кайрис — спокоен. Он в своей стихии. «У меня, конечно, свой почерк», — скажет он потом.

Два оборота в секунду. Авторские фигуры, которые никто не решался повторить. Кобры. Мини-петли. Стойки на винте. Каждая из них это вызов. Миру, физике, возрасту.

На земле — эмоции на пределе. Дети кричат, взрослые застыли. Парашютисты спускаются с огромным флагом Эстонии, авиамоделисты запускают свои мини-копии в небо, а самые смелые зрители поднимаются в воздух сами —чтобы на мгновение стать частью этого балета над Нарвой.

Но кульминация — в конце. Кайрис возвращается. Не спеша. Рисует в небе большое сердце. Прямо над городом. И в этот момент — Нарва дышит.

Город, где всё чаще молчат заводы. Где улицы пустеют. Где кажется, что воздух стал тяжелее.

Но в этот день небо напомнило: свобода — она не в границах. Она выше. Когда шоу закончилось, никто не расходился. Люди просто стояли и смотрели вверх — будто надеялись, что самолёт вернётся и нарисует ещё одно сердце.

А может, просто не хотели возвращаться в мир, где нельзя летать.

P.S.

Кто-то спросит:

«Зачем всё это? Самолёты, манёвры, трюки, риски…»

Ответ — простой:

Чтобы на час забыть про войны, налоги и плохие новости.

Чтобы почувствовать, что мы живы. Пока есть небо — есть и надежда.